Голливуд нашего десятилетия: поиски самого себя и пересборка киноиндустрии. Часть 2
Двадцатые годы только на середине, но уже достаточно потрепали мир: в том числе и голливудское кино. Речь идет в первую очередь о пандемии и цепной реакции с засильем стримингов, социальными сетями, культурными войнами и обнулением старых правил. Сегодня Голливуд похож на большую лабораторию – разбираемся, перед какими вызовами он стоит и его перспективах.
Пересборка как осознанная необходимость
Как бы печально ни звучало, но Голливуда больше нет. Ну, в том понимании, что мы его знали. Больших релизов, равно как и постеров на улицах со знаменитыми актерами все меньше. Чего-то принципиально нового студии пока-что дать зрителю не могут: лишь перезапуски и один-два больших релиза в пару месяцев. Понятия «голливудский фильм» нивелировалось, и сегодня зритель ориентируется на фестивальные показы вкупе со стримингами.
Но борьба продолжается, и после COVID-19, который ударил по киноиндустрии США сильнее, чем по любой другой сфере развлечений, Голливуд пытается вновь найти себя. Ярчайший пример – авторские блокбастеры: например, «Дюна» Вильнева, «Оппенгеймер» Нолана, «Барби» Гервинг не просто фильмы, а попытка вернуть зрителей в кинотеатры, вырвать их из карусели бесконечных стримингов. И как раз эти режиссеры и их последователи должны пересобирать новые правила американского массового кино.
К выводу о необходимости перестройки, вероятно, пришли и дяди в больших кабинетах студий: новые реалии и быстрые перемены для них (вероятно) неутешительны. Насколько трансформация будет успешной покажет время, но синефилы, очевидно, предпочитают домашний просмотр сериалов и лент, которые совсем не похожи на то, что мы смотрели еще десять лет назад. Сегодня мы изучаем не расписание в кинотеатрах, а программу Канн, Берлинале, Венецианского кинофестиваля, где уже давно не ленты для снобов, а фильмы, о которых будут говорить все. Часть из них выйдет на стримингах, другие – в IMAX, третьи сразу на бесплатных площадках.
Сегодня Голливуд находится в состоянии поиска. Ему нужно справиться с кризисом идей и, самое главное, ответить на вопрос – зачем вообще люди ходят (и ходили) в кинозалы.
Падение больших франшиз и перенасыщение контентом
Каких-то пять-десять лет назад «кинематографические вселенные» и франшизы казались непотопляемыми. Marvel превратили свои фильмы почти в сакральный продукт, однако усталость все же накопилась: после грандиозного финала «Мстителей» и авторам, и зрителям потребовалась эмоциональная пауза, а новые проекты уже приносили тех колоссальных сборов, что раньше. Это же касается и вселенной DC или попытки реанимировать, скажем, «Индиану Джонса» – культовые персонажи, знаменитые актеры и проверенные форматы резко перестали быть универсальной формулой успеха.
Но не все так плохо. Впору вспомнить кейс «Барбигеймера», когда две радикально разные картины – розовая и ироничная «Барби» и мрачный, трехчасовой «Оппенгеймер» вышли в один день. Такая квинтэссенция породила культурный феномен, а фильмы стали мемами – люди покупали билеты на двойные сеансы, снимали забавные видео, наряжались в розовое или в строгие костюмы.
Это, по сути, стало реанимацией такого явления, как кинособытие. Впервые за долгое время зрители обсуждали не только сюжет или актеров, а факт похода в большой зал как нечто сакрального. Забавно, что успех пришел не к сиквелам, а к оригинальным проектам с яркой авторской подписью.
Парадокс здесь в том, что Голливуд все еще хватается за франшизы и формат бесконечного конвейера, в то время как зритель выбирает альтернативу. Вероятно, мы наблюдаем начало конца доминирования франшиз в их привычном виде.
Время для экспериментов и «мета-кино»
Но все же посыпать голову пеплом не стоит. Новая эпоха дает новые возможности, в том числе для авторских проектов в Голливуде. Например, Хлоя Чжао с «Землей кочевников» принесла в поп-культуру интонацию тихого документального наблюдения; Джордан Пил превратил хоррор в интеллектуальный жанр с социальной подоплекой; Ари Астер и Роберт Эггерс продолжают экспериментировать с визуальным языком, не боясь шокировать или выводить зрителя из зоны комфорта. Авторское кино в 2020-х научилось прятаться в мейнстриме и это, пожалуй, самый хитрый поворот десятилетия.
Кроме того, в моде «мета-кино» – фильмы, которые нарочито играются с формой и содержанием, нарушая классическую структуру и подмигивая зрителю. Ярчайший пример – «Все везде и сразу». Эксперимент смешал семейную драму, абсурдный комедийный эпос и метафизические вопросы в забавном фейерверке метамодернизма. Как итог – фильм выиграл «Оскар», показав, что рискованный авторский проект может неожиданно стать массовым явлением: среди зрителей, в киноакадемии, в прессе.
Авторское кино 2020-х перестало быть нишевым, трансформировавшись в инструмент переосмысления массовой культуры. Кинематографисты научились упаковывать свой взгляд в формы, которые стриминги, кинотеатры и индустрия готовы поддерживать. Уравнение достаточно простое: платформы или студии финансируют, награды легитимизируют, а принадлежность к условному жанру помогает продавать сложные идеи. Ну и публика голосует деньгами за то, где чувствуется риск и свежесть.
Старички дают дорогу молодым, но все еще на подхвате
Пожалуй, самое болезненное для простого киномана – осознавать, что легендарные актеры в силу разных причин уходят на второй план или насовсем покидают Голливуд. Сегодня на их место приходит свежая кровь, причем с большими амбициями – если пять лет назад имена Флоренс Пью, Тимоти Шаламе, Ани Тейлор-Джой, Остина Батлера, Дженны Ортеги знали только киноманы, то теперь это звезды первой величины, чьи портреты украшают обложки глянцевых журналов.
Молодежь не просто востребована, она работает и мыслит по-новому: не чурается разнообразных амплуа, отлично работает в соцсетях и с аудиторией, открыта к жанровым экспериментам. Впрочем, старая гвардия всегда на подхвате: Киану Ривз продолжает тащить на себе франшизу «Джон Уик», Том Круз, как и ранее, рвет и мечет в «Миссия невыполнима» и «Топ Гане», а Брэд Питт разрывает прокат с F1.
В двадцатых годах Голливуд оказался в положении, где звезды «старой школы» и новое поколение работают бок о бок, создавая редкую по плотности конкуренцию. Молодые имена приносят свежую энергетику и цифровую близость к молодым зрителям, а ветераны – многолетний опыт и теплую ностальгию для тех, кто еще помнит Арни, Сталлоне, ван Дамма. Эта смесь делает современную Фабрику грез более динамичной, чем когда-либо: публика получает и новых кумиров, и возможность радоваться возвращению своих любимцев.
«Что ж, индустрия закончилась. Ведь мы сейчас говорим об индустрии, частью которой я был на протяжении почти 50 лет назад? Это все равно, что в 1970 году спросить человека, снимавшего немое кино: «Что, по-вашему, произошло?», — говорил Мартин Скорсезе в интервью GQ в отношении современного Голливуда.
И в каком-то смысле черта действительно подведена. Но за ней открываются новые перспективы и горизонты, которые сформируют новый взгляд на американское массовое кино следующих десятилетий. Остается лишь ждать.
